В победе представителя политико-религиозной ассоциации, пусть даже и базирующейся на идеологии радикального суннитского ислама, шиитское руководство Ирана видит перспективы, прежде всего, для консолидированной деятельности с Египтом в интересах ослабления американских позиций в арабском мире и, что жизненно важно для военной безопасности Исламской Республики, усиления давления на Израиль. Политологи и эксперты Ирана тщательно изучают результаты арабских восстаний и революций, оценивают степень их влияния на геополитику Ближнего Востока, пытаются прогнозировать степень и характер их воздействия на иранские интересы в регионе.
Так, официальный Тегеран в лице заместителя министра иностранных дел ИРИ по делам арабских и африканских стран Хосейна Амир-Абдоллахиана назвал победу Мурси «красной линией», за чертой которой осталось, с одной стороны, «самое крупное поражение в регионе американской администрации», а, с другой, в ближайшей перспективе — «кардинальные изменения в отношениях Египта с Израилем». По прогнозам иранской дипломатии, Египет откажется от прежней, по мнению иранцев, произраильской позиции в отношении Палестины, т. к. любое исламское правительство «не сможет позволить себе пренебречь правами палестинцев». Заявление президента Мурси о том, что Египет «вместе с палестинским народом вплоть до выполнения всех его законных прав», его обещания «работать над реализацией межпалестинского примирения, чтобы палестинский народ выступал единым фронтом для возвращения своих земель и государственности» воспринимаются Тегераном как прямое указание Каира на принципиальный отход от взятых прежним режимом в 1979 г. в Кэмп-Дэвиде обязательств.
Подобные перспективы Иран, разумеется, устраивают, и иранское руководство намерено активизировать дипломатические усилия по установлению с новым руководством Египта партнерских отношений для изменения ситуации в регионе в свою пользу. Однако до сих пор Египет остается единственной страной арабского мира, с которой у Исламской Республики нет полноценных дипотношений. Попытки политико-религиозного руководства Ирана наладить сотрудничество с ведущей страной арабского мира предпринимались в последние годы и в контактах с прежним руководством Египта. Так, в августе 2010 г. Али Акбар Натег Нури, советник аятоллы Хаменеи, посетил Каир, чтобы добиться от Хосни Мубарака согласия на восстановление дипломатических отношений.
Напомним, Иран разорвал дипломатические отношения с Египтом из-за участия Каира в проходивших в Кемп-Дэвиде переговорах с Израилем и предоставления убежища иранскому шаху, свергнутому в результате исламской революции 1979 г. Все эти годы перспектива нормализации отношений между Ираном и Египтом отвергалась в Вашингтоне и Тель-Авиве, а также арабскими монархиями Персидского залива, прежде всего, Саудовской Аравией. Удаление с политической арены Мубарака, давнишнего противника региональных стремлений исламского Ирана, казалось бы, облегчало восстановление нормальных отношений между Тегераном и Каиром, тем не менее, в переходный период правления Высшего совета вооруженных сил решить этот вопрос внешнеполитическому ведомству ИРИ не удалось. США продолжали вмешиваться во внутренние дела и внешнеполитические вопросы Египта, успешно блокируя скорые попытки иранцев воспользоваться падением режима Мубарака.
Теперь же с избранием главой государства в Египте представителя политико-религиозного объединения у Тегерана, по оценкам иранских политологов, появляются определенные новые шансы восстановить свои дипотношения с Каиром. Махмуд Ваэзи, вице-президент Центра стратегических исследований, к примеру, прогнозирует скорое изменение отношений к лучшему, но при этом весьма осторожен в своих оценках содержания и уровня возможного двустороннего сотрудничества. По его мнению, «степень близости между этими двумя странами» будет зависеть от многих факторов. Действительно, сама по себе победа на президентских выборах представителя Партии свободы и справедливости, одной из крупнейших партий постреволюционного Египта, которая придерживается исламистского направления, вовсе не означает однозначную победу политических сил с религиозной идеологией близкой по духу Тегерану.
В иранской экспертной среде справедливо указывается на то, что основная борьба за власть в Египте сейчас развернется не между теми политическими силами, от имени которых выступает Мусри, и Высшим советом вооруженных сил, а внутри самих исламистских сил, а именно: между фундаменталистами в лице «Братьев-мусульман» и салафитами в лице партии «Нур». По мнению многих иранских политологов, в лице салафитов, которые имеют высокую степень влияния на мусульманскую общину страны и находятся под влиянием Саудовской Аравии, Иран встретит самое серьезное препятствие на пути установления связей с Египтом. Салафиты всегда были настроены крайне враждебно по отношению к исламскому режиму, как, впрочем, и к традиционному египетскому духовенству, и вообще к любым мусульманским течениям, не отличающимся присущим им крайним экстремизмом.
Как считают некоторые иранские эксперты, победа Мурси на президентских выборах – это только один из первых этапов его политической борьбы. Салафиты будут добиваться своих целей, пытаться играть ведущие роли в государственном управлении и практически действовать в интересах обострения кризиса власти. Нельзя отрицать, что среди них есть умеренные силы, которые создали политические партии и принимают участие в выборах. Но, как представляется, с учетом их идеологии и мощной финансовой поддержки со стороны Саудовской Аравии, подобные прогнозы не лишены оснований.
Действительно, в странах «арабской весны» произошло заметное оживление салафитского движения. В Тунисе мы наблюдали вооруженные выступления и спровоцированные этими религиозными группировками беспорядки, сильны позиции радикалов в Ливии, заметна их роль в событиях, имевших место в Йемене, который всегда был базой для экстремистов, тесно связанных с «Аль-Каидой». Сегодня на политическую арену совершенно легально вышли лидеры салафитов, которые долгие годы воевали в Афганистане на стороне талибов, были тесно связаны с руководством «Аль-Каиды», а в самом Египте сидели при Мубараке в тюрьмах и считались особо опасными террористами. Одним словом, в Иране к угрозе усиления позиций салафитов в Египте, похоже, относятся вполне серьезно, отмечая при этом, что в настоящее время силы безопасности, полиция, армия Египта находятся не в той ситуации, в которой они могут противостоять салафитской политической экспансии.
В отношении же победивших на выборах сил, в ряде публикаций, несмотря на избрание Мурси президентом, указывается также и на слабость политических позиций «Братьев-мусульман». Так, Мохаммад Фаразманд, бывший иранский посол в Бахрейне, считает, что «революция Египта находится в своем переходном периоде». За исключением победы, с трудом доставшейся на выборах, исламским силам пока не удалось создать базы для коренных изменений. По его мнению, «старые структуры все еще остаются нетронутыми, а оценки многих экспертов о победе ислама в Египте остаются неоправданно оптимистичными и пока преждевременными».
Политологи Ирана, даже с учетом победы на президентских выборах представителя исламских сил, не склонны игнорировать влияние США на происходящие в Египте политические процессы. Это обстоятельство также оценивается как прямой фактор, препятствующий нормализации ирано-египетских отношений. Пожалуй, самым распространенным в экспертной среде является вывод о том, что американцы стремятся в своих действиях не допустить дальнейшего развития событий в Египте в антиамериканском направлении. Поэтому, как считают в Иране, они обращают внимание на всех основных политических игроков: они поддерживают «Братьев-Мусульман» и их участие во власти, они продолжают свою политическую и финансовую поддержку армии, они тщательно отслеживают события на площади Тахрир, чтобы удержать контроль над ситуацией.
При этом иранцы считают, что у армии Египта есть достаточный интерес к поддержанию хороших отношений с США, а «игры Военного Совета и американцев еще не закончены». В этой связи высказывается предположение, что перевес Мурси на президентских выборах над своим соперником А. Шафиком в 2% вполне мог быть американской инициативой, согласованной с армейской верхушкой Египта. Таким образом, «Братьям-мусульманам» было указано на отсутствие у них безоговорочного преимущества и слабость их позиций, а общественное мнение их сторонников, которые составляют примерно половину избирателей, было успокоено. Однако впереди формирование правительства, возобновление деятельности парламента, принятие Конституции. Потенциал противников Мурси в борьбе за власть достаточно серьезен и внутриполитическая ситуация в Египте, как прогнозируют в экспертной среде Ирана, может измениться кардинальным образом. Видимо, и поэтому оптимистичных прогнозов в отношении перспектив нормализации в ближайшее время отношений с Каиром в Тегеране не спешат делать, хотя заявление о том, что Иран готов восстановить отношения с Египтом в полном объеме «за один день» остается в силе.
Николай Бобкин, эксперт по проблемам Ближнего и Среднего Востока, кандидат военных наук, доцент – специально для Интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
